От «Сокольников» до «Парка…»
Выпуск №18 от 2 мая 2005 г.

Элла Анохина под лестницей

Как это всегда и бывает, неведомые и необозримые новые бездны разверзлись передо мной совершенно неожиданно, а гениальная мысль пришла в голову, когда ее никто не ждал — словом, случилось все за обедом в клубе «Апшу», в красном кабинетике, среди читаных книг и табачных банок. Мысль заключалась в следующем: вот сижу я такая, вполне себе успешная на вид девушка, имеющая возможность посреди рабочего, буднего дня неспешно, с вином, обедать, а не перекусывать где-нибудь на бегу булкой из «Макдоналдса». Картина, достойная где-то даже зависти.

Гнездятся ли во мне пороки или гложут исключительно добродетели, отчаяние ли терзает мою душу или радость большой бабочкой щекочется где-то в области солнечного сплетения, и какая это радость — светлая или злобная, и что именно породило отчаяние, которое, может быть, душу вовсе не терзает, а наоборот, совершенствует… Наверняка сказать невозможно, и в этом, конечно, есть что-то от бездны.

«Посмотри на себя со стороны», — укоряют не в меру, а в глазах издерганных родителей и до безобразия расшалившегося ребенка. Увидь, дескать, то, что видим мы и ужаснись. Человек не вполне толстокожий и с развитым воображением, вырастая, проникается увиденным настолько, что не спешит заводить собственных детей.

И то правда. Как тут задумываться о детях, ведь имеется полный рот других забот, а именно — отделаться от ощущения, что со стороны кто-то все смотрит и смотрит, и кажется, этот кто-то не один.

Особенно обостряется эта фобия (или мания?) в общественном транспорте, чаще всего в метро. Потому что именно там люди вынуждены находиться друг напротив друга без какого-либо смысла, без большого удовольствия и, как правило, без продолжения. От нечего делать можно рассматривать, кто во что одет, или следить за мельканием разных проводов во тьме, или читать приклеенные рекламки. Я сознательно не касаюсь темы чтения в метро чего-нибудь более содержательного — про Донцову и прочее замечено как-то и без меня, чтецов «Истории философии» и «Основ менеджмента» можно подбодрить тем, что чудесные студенческие годы пройдут довольно быстро, а распространяться на тему «Спорт-экспресса» вообще не царское дело.

«Неважно, что думают о тебе посторонние», — твердит пассажир, ловя на себе пристальный взгляд попутчика и одергивая несуществующий пиджак. «У меня что, рога на голове?!», — злится он, натыкаясь на еще более пристальный интерес очередного едущего на встречном эскалаторе.

Как-то раз, споря о том, нужно ли усугублять прихорашиванием дурное самочувствие, я выдвинула такой аргумент в защиту того, что, мол, не нужно: если я упаду в обморок вся из себя такая нарядная, то шансов сделать это незаметно меньше, чем если б я была одета серою мышкой. К тому же куколкой лежать на заплеванном полу в метро (!; страшная картина падения в обморок рисовалась мне опять-таки именно в этих интерьерах) довольно глупо. По крайней мере, глупее, чем в затрапезе.

Если на тебя смотрят, значит, с тобой что-то не так. Стремление быть незаметным — взошедшие чахлыми ростками идеалы детства, прошедшего под просмотры шпионских фильмов, под чтение книжек о пионерах-героях и под предостережения мифов о взрывающихся авторучках, отравленной жевательной резинке и зловещей черной «Волге». Где, как не в метро, с его мраморными просторами, монументальными колоннами, агитационными мозаиками, сейчас уже выглядящими настенными байками в храмах свергнутых богов, обостряются давние страхи всех мастей?

Только тут тормозят и торопятся, пихаются и обходят препятствие по прихотливейшим кривым, только тут энергичные старушки вызывают не умиление, а злобу, только тут час-пик — событие, которому гарантирован горячий народный отклик.

Толпа в метро — душераздирающее зрелище. На ум приходят либо уничижительные, либо исторические, тоже не самые радужные, ассоциации.